Развитие цифровой экономики сегодня является одной из самых обсуждаемых тем. Согласно последнему исследованию McKinsey, по уровню цифровизации сильнее всего от стран ЕС отстают важнейшие для России отрасли — добывающая, обрабатывающая промышленность и транспорт. О том, как переломить тренд отставания, а также о роли цифровизации в функционировании топливно-энергетического комплекса в интервью ТАСС на «Иннопром-2017» рассказал первый заместитель министра энергетики РФ Алексей Текслер.

— Ведущие нефтегазовые компании «Роснефть» и «Газпром нефть» уже объявили о намерении развивать цифровые технологии. Какие перспективы в этом направлении у российского топливно-энергетического комплекса, в частности, нефтегазового сектора?

— Есть понимание, что компании, которые не будут внедрять цифровые технологии, не будут конкурентоспособны уже в ближайшее время. Наши ведущие компании, не только нефтегазовые, но и электроэнергетические этим активно занимаются.

Что такое цифровая экономика? Это использование цифровых технологий в реальной повседневной жизни или на производстве. Президент России Владимир Путин недавно провел совещание по этой теме и, мне кажется, из его уст прозвучала правильная формулировка, что это изменение модели бизнеса и всех сфер жизни человека. Переход к цифровой экономике связан напрямую с конкурентоспособностью — кто это сделает быстрее, качественней. Это процесс постоянный, поэтому кто будет делать все время шаг вперед, тот и будет получать максимальный эффект.

— Какое влияние будет оказывать трансформация бизнеса на «цифру»?

— Цифровые технологии будут влиять не только на производство, но и на население, если говорить, например, об электроэнергетике. Здесь можно сказать о новых потребительских сервисах, когда постепенно электричество перестанет быть товаром, а станет услугой. Например, когда смартфон будет за вас выбирать тарифные планы, у кого покупать электричество и так далее. Или, например, когда ваш сосед, как активный пользователь, будет иметь электрическую панель и захочет излишки отдавать в сеть, вы будете у него покупать без связи со сбытовой или управляющей компанией с помощью технологии блокчейн. Со временем таких примеров участия цифровых технологий в повседневной жизни мы сможем приводить все больше, они будут изменять нашу жизнь.

Если говорить о производстве, то здесь тоже очень широкий спектр применения цифры. В нефтегазовом секторе «умные промыслы», «умные скважины» уже внедряются в жизнь. Чуть больше 150 лет человечество бурит нефтяные скважины и накоплен большой объем информации, конечно, этот объем всегда анализировался при принятии тех или иных решений, но сегодня это будет делать искусственный интеллект на основе анализа big data. Эффективность бурения будет меняться колоссально. Мы будем бурить в несколько раз быстрее, более качественно, автоматически выбирая оптимальный режим c анализом информации через big data. Мы будем видеть потрясающие результаты по росту продуктивности дебита таких скважин. В электроэнергетике — «умные» сети, цифровые подстанции — существенно упростят и будут более качественно управлять энергосистемой. Эти технологии позволят снизить капитальные затраты компаний, а значит и расходы потребителей. Таких примеров можно привести массу. Компании обязаны заниматься внедрением «цифры», если они хотят быть лидерами. Большинство наших ведущих компаний уже занимаются цифровой трансформацией, а мы со своей стороны создаем необходимые стимулы и инструменты.

— То есть в конечном итоге человека на «умном» месторождении полностью заменит компьютер?

— Даже не компьютер, а искусственный интеллект, который постоянно учится и развивается, самостоятельно принимая решение. Роль человека, с точки зрения управления такого рода технологиями, будет оставаться ключевой, но, естественно, в тяжелом труде человека заменят роботы. Процессы будут регулироваться и искусственным интеллектом и человеком. Безусловно, роль ручного труда будет снижаться, в новой цифровой экономике будут исчезать профессии, при этом будут появляться новые, о которых мы даже пока не знаем. Это очень интересный мир будущего.

— Насколько это далекая перспектива применительно к нашей стране?

— Наш топливно-энергетический комплекс в этом плане конкурентоспособный, соответственно, цифровые технологии сегодня абсолютно актуальны для наших компаний и страны в целом. Мы будем этим заниматься. Трансформация отрасли будет происходить постоянно, вопрос лишь, с какой скоростью. Мы должны обеспечить качество и надежность нашей энергосистемы.

Внедрение «цифры» не означает, что мы будем отказываться от нашей базовой генерации, магистральных электросетей — они останутся основой. С нашей стороны необходимо будет разрабатывать нормативную базу под новую энергетическую реальность, и, естественно, заботиться о качестве и надежности электро- и энергоснабжения.

Те же самые процессы актуальны и адекватны и для нефтегазовой сферы: новое пробивает себе место, завоевывает пространство. За последние десять лет продуктивность бурения, то есть скорость и дебит при добыче сланцевой нефти, по разным формациям выросла в два-три раза. Процесс обновления неизбежен. Производить нефть не так сложно, делать это наиболее эффективно, не бояться конкуренции на рынке, в том числе ценовой, это то, чем нужно каждый день заниматься нефтяным компаниям. Вопрос применения цифровых технологий напрямую с этим связан. Западная Сибирь падает ежегодно на 4-5% в год, это падение надо замещать новыми эффективными проектами. Основная наша задача не в том, чтобы нарастить добычу, а сделать ее максимально эффективной и для компаний, и для бюджета. «Цифра» поможет решению и этой задачи.

— Как цифровые технологии могут содействовать разработке трудноизвлекаемых запасов?

— Нам есть чем заниматься в части трудноизвлекаемых запасов, хотя для нас это менее критично. Объемы, которые мы сегодня добываем как аналог американской сланцевой нефти, это первые миллионы тонн из нашей добычи в 550 млн тонн. Поэтому повышение эффективности традиционных месторождений более насущная и важная задача, но и по трудноизвлекаемым запасам мы продвигаемся.

По программе импортозамещения ведется разработка собственных технологий освоения наших крупнейших месторождений, где есть трудноизвлекаемая нефть. Все наши нефтегазовые компании занимаются этим, пусть даже и в тестовом режиме. На сегодня даже полное обнуление НДПИ по баженовской свите, например, не дает эффективности этому проекту, но мы видим тенденцию роста. Уверен, что в ближайшие годы мы будем иметь необходимый набор технологий, аналогичных по эффективности американским. При этом надо понимать, что у нас другие коллекторы, горно-геологические условия и применить полностью их методы не удастся. Мы будем иметь собственные технологии.

— Справимся без иностранных технологий?

— Это глобальный рынок. Сотрудничество с компаниями, имеющими наиболее эффективные технологии, считаю правильным. Наши предприятия, переняв опыт и передовые компетенции, тоже будут выходить на западные рынки и уже выходят. В Хьюстоне на заводе компании Schlumberger весь инженерный состав, который занимается проектом «буровая будущего», это наши соотечественники. И если в России будут условия и возможности применения их труда — они вернутся. С мозгами у нас все в порядке, вопрос в стимулах, условиях и этим, безусловно, тоже надо заниматься.

— Какие риски с точки зрения кибербезопасности несет расширение «цифры» в отрасли?

— Это касается, конечно, не только нашего сектора. По мере того как мир все больше переходит в «цифру», тем острее встает вопрос кибербезопасности. Безусловно, внедрение любой технологии должно сопровождаться усилением кибербезопасности. Одно от другого невозможно отделить, эти процессы должны идти параллельно. Это глобальный вызов, мы все это понимаем.

minenergo.gov.ru

Читайте прогноз ценовый колебаний с 17 по 21 июля здесь.